"Нестор Махно: легенды и действительность"
Валерий Волковинский
Несколько лет назад по метрической книге Крестовоздвиженской церкви
села Гуляйполе Александровского уезда Екатеринославской губернии
была установлена точная дата рождения Нестора Махно – 26 октября
1888 г. Когда у Ивана Родионовича и Евдокии Матреевны Махно родился
пятый сын, по селу пронесся слух, что во время обряда крещения у
священника загорелась ряса; это означало, что родился «разбойник,
какого мир не видывал».
Вот что писал о себе сам Нестор Махно: «Отец мой – бывший крепостной
помещика Мабельского... Бульшую часть своей жизни он прослужил у
того же помещика то конюхом, то воловником... Он умер, когда мне
было только 11 месяцев. Пятеро нас, братьев-сирот, мал мала меньше,
остались на руках несчастной матери, ни имевшей ни кола ни двора.
Смутно припоминаю свое раннее детство, лишенное обычных для ребенка
игр и веселья, омраченное сильной нуждой и лишениями, в каких пребывала
наша семья, пока не поднялись на ноги мальчуганы и не стали сами
на себя зарабатывать.
На восьмом году мать отдала меня во 2-ю гуляйпольскую начальную
школу. Школьные премудрости давались мне нелегко. Учился я хорошо.
Учитель меня хвалил, а мать была довольна моими успехами».
Но учебу скоро пришлось бросить: «Летом я нанимался к богатым хуторянам
пасти овец или телят. Во время молотьбы гонял у помещиков в арбах
волов, получая по 25 копеек в день».
В 1903 г., «поднявшись немного и окрепнув», Махно поступил чернорабочим
на чугунолитейный завод М.Кернера. Там существовал любительский
театральный кружок, а Нестор желал стать артистом, чтобы «смешить
людей». Смешить, однако, не пришлось: в 1906 г. волна первой российской
революции докатилась до Украины и в считанные дни изменила жизнь
провинциального Гуляйполя.
Энергичный, жаждавший какого-нибудь настоящего дела, Нестор Махно
попытался вступить в Союз бедных хлеборобов, но поначалу принят
не был.
Однако Нестор всё же добился своего: выследив собравшихся на очередную
акцию боевиков, он заявил им: «Или возьмите меня с собой, или убейте».
Экспроприаторы взяли настойчивого юношу на дело. Случилось это
10 октября 1906 г. Затем Махно участвовал в налете на дом торговца
Брука, у которого анархисты похитили – на нужды «голодающих» – 151
рубль. Почти через месяц Нестор и его товарищи ворвались в масках
к владельцу завода Кернеру и, угрожая оружием, отобрали 400 рублей.
Ограбив таким образом своего нанимателя, Махно вызвался изготовлять
бомбы; чтобы облегчить себе выполнение этой задачи, он перешел работать
в литейный цех.
Екатеринославская губерния в то время находилась на военном положении.
27 августа 1907 г. ночью, когда Махно и два его приятеля, М.Маховский
и А.Ткаченко, шли по селу, их окликнула стража. Друзья Нестора кинулись
бежать, а он, прежде чем последовать их примеру, выхватил пистолет
и выстрелил. Возле земской больницы беглецов попытался остановить
услышавший выстрелы крестьянин С.Назаренко. Махно открыл стрельбу
и по нему.
Попав в 1909 г. в Александровскую тюрьму, Махно стойко держался
на допросах и никого не выдал. Однако, вернувшись в камеру, с крестьянским
простодушием рассказывал другим арестантам о «подвигах» гуляйпольских
анархистов. Так, он поведал соседу по нарам, некоему А.Сидуре, об
убийстве пристава Караченцева, назвав при этом одного из участников
дела, С.Кравченко. Сидура в обмен на смягчение ему наказания сообщил
эти сведения следователю. Кравченко арестовали.
В этой тюрьме Махно провел почти полтора года. С 22 по 26 марта
1910 г. в Екатеринославе шел суд над группой анархистов-коммунистов.
Махно приговорили к высшей мере наказания – повешению. 52 дня он
ожидал прихода палача и тюремного священника. Однако из-за неточно
указанной в документах даты рождения молодого террориста признали
несовершеннолетним, что и спасло его от казни. Подписал помилование
министр внутренних дел П.А.Столыпин.
2 августа 1911 г. вместе с одиннадцатью другими каторжанами Нестор
в кандалах был отправлен в Москву. 4 августа он через зарешеченное
окно впервые увидел Первопрестольную, а через час за ним закрылись
ворота Бутырской тюрьмы. Там судьба свела его с анархистом Петром
Аршиновым (Мариным) – впоследствии одним из идеологов махновского
движения и его историографом. Он оказал на Махно большое влияние:
именно от Аршинова гуляйпольский экспроприатор узнал о Бакунине
и Кропоткине, о крестьянских бунтах, происходивших в Российской
империи, об истории европейских революций.
Уже через несколько недель пребывания в Бутырке в тюремном журнале,
в графе «Поведение», против фамилии Махно появилась запись: «Скверное».
Вплоть до освобождения (2 марта 1917 г.) анархист ходил закованным
по рукам и ногам. Упрямый, не желавший мириться с тюремным режимом,
он вел себя вызывающе, спорил с начальством, выражал по любому поводу
недовольство, за что часто попадал в карцер. 14 октября 1911 г.
врач, обнаружив у него чахотку, констатировал: заключенный заболел
ею во время содержания под стражей. В тюремной больнице анархисту
удалили одно легкое. Махно, однако, не падал духом, надеясь рано
или поздно вырваться на свободу. Из Гуляйполя на Пасху он получал
письма от матери и братьев (брат Григорий настоятельно просил Нестора
обратиться к Богу); к дню рождения приходили открытки от любимой
девушки, Нюси Васецкой.
Освобожденный Февральской революцией из тюрьмы, Махно не остался
в стороне от бурных событий. Он тотчас отправился в Гуляйполе, где
и был встречен 23 марта 1917 г. с сочувствием и уважением – как
человек, пострадавший за крестьянские идеалы, как смелый революционер.
Махно устроился маляром на завод сельскохозяйственных машин «Богатырь».
В Гуляйполе тогда почти не было людей, способных наладить местное
управление. Поначалу новые органы власти возглавили офицеры дислоцированного
в селе 8-го Сербского полка. В лице Махно они обрели серьезного
соперника. Из участвовавших ранее в экспроприациях анархистов и
рвущейся в революцию молодежи Нестор Иванович довольно скоро организовал
отряд (Черную гвардию), распустил земскую управу, сам возглавил
земство и объявил себя комиссаром Гуляйпольского района.
Гуляйпольский район под руководством Махно превратился в вольное
карликовое государство. Его правитель понимал, что без поддержки
крестьян власть долго не удержать, и решил немедленно покончить
с помещичьим землевладением.
К середине августа в районе был произведен учет брошенной бежавшими
помещиками земли и инвентаря. 25 сентября Махно подписал декрет
о национализации земли и о разделе ее между крестьянами. После этого
подобные решения в Екатеринославской губернии приняли многие уездные
съезды крестьян.
Попытка губернских властей навести порядок – разоружить Черную
гвардию и привлечь Махно к ответственности – не удалась. Власть
Временного правительства в Гуляйполе никогда не признавалась. Местные
крестьяне долго помнили, что землю им дал именно Махно.
|